Воспоминания о Юрии Николаевиче Рерихе.
К.А.Молчанова, председатель Эстонского Общества Рериха. Выступление, прозвучавшее на общественно-научной конференции в Новосибирске в 1992г.
ИДЕАЛ ЧЕЛОВЕКА
Не в словах, но в безмолвном общении я получила ответ на вопрос жизни "быть или не быть". Я не могла продолжать больше жить без живого воплощенного идеала, хотя рядом и был наставник, который незаметно направлял по пути к Знанию... Встреча с Юрием Николаевичем стала моим спасением.
Расскажу о себе. Работала я уже с тринадцати лет. Закончила курсы машинописи, потом вечернюю среднюю школу. Мечтала стать певицей. Неоднократно поступала в музыкальное училище. Когда же, наконец, была принята, проучилась всего лишь два года, продолжая работать. Затем ушла в самодеятельность. Закончила, позднее, курсы стенографии и курсы английского языка.
Мне было уже двадцать семь лет, когда летом 1959 года мы с дочерью Павла Федоровича Беликова — Леной поехали из Таллинна через Москву в Крым, впервые в жизни так далеко от дома. В Москве тогда у нас никаких знакомых не было, и ночевали мы у какой-то старушки, адрес которой дал швейцар одной из гостиниц ВДНХ. Павел Федорович дал нам с собой письмо и книгу, чтобы в Москве был повод зайти к Юрию Николаевичу. Позвонить Юрию Николаевичу ни одна из нас долго не решалась. Я настояла, чтобы это сделала Лена. Она позвонила, забыв упомянуть обо мне.
Юрий Николаевич Рерих, ученый-востоковед, искусствовед, лингвист, этнограф, философ, гуманист, просветитель, путешественник . (16.08.1902 -21.05.1960)
И когда мы, опоздавшие на полчаса, позвонили в дверь, Юрий Николаевич с поклоном открыл ее сам, едва заметно взглянув на меня, пожал нам руки и стремительной походкой сразу же провел в свой кабинет. Статный, небольшого роста, он четкими движениями усадил нас у письменного стола и сел чуть поодаль.
В те дни в Третьяковской галерее в смежных с выставкой Андрея Рублева залах проходила вторая организованная Юрием Николаевичем выставка картин Н.К.Рериха. Мы там уже побывали.
Синева Гималаев проникала в рублевский зал через открытую дверь, завораживала и притягивала своей необычностью и чистотой. Входивший в зал оказывался внутри пространства, заполненного частичками синевы.
Н.К.Рерих. Джомолунгма (Эверест)
Разговор зашел об этой выставке. Юрий Николаевич поинтересовался, что понравилось больше всего. Конечно, поразила картина "Бэда-проповедник". Не ожидала я увидеть живописный образ поэмы Якова Полонского, от которой в детстве получила потрясение. Но Юрию Николаевичу почему-то ответила, что больше всего понравилась картина "Ковер-самолет", что поражаюсь также чистоте красок на картинах Николая Константиновича. Юрий Николаевич выразил удовольствие от того, что Рерих и Рублев выставлены рядом, что они созвучны, что оба художника не смешивали краски. Чистота так роднит их!.. А вот здесь, в кабинете, над входной дверью картина "Гесэр-хан". Она пламенеет. "И какие необъятные просторы!" — говорит Юрий Николаевич. Отвечаю по-своему: "Какая даль!". И он сразу же подхватывает четко: "Даль! Да, даль!".
Н.К.Рерих Гессер-Хан.1941г.
Смущаюсь этому и вижу не глаза Юрия Николаевича, а глаза Спаса, необъятно открытые, приявшие в себя своим теплом все, что есть я. Сердце мгновенно наполнилось блаженством. В забвении всего окружающего и Юрия Николаевича я видела — переживала — только яркий Свет. Сколько длилось такое состояние, не знаю. Только вдруг голос внутри сказал: "Нельзя так долго сидеть и столько времени отнимать у такого занятого человека!". И я очнулась. Посмотрела на Лену. Она сидела, нагнув голову и не шевелясь. Когда я снова повернулась к Юрию Николаевичу, те же глаза Спаса смотрели на меня, но совершенно иначе — настолько строго, что сердце вздрогнуло от этой суровости.
Андрей Рублёв. Икона Спас-Вседержитель
И все же я опять впала в забвение... И снова появилось беспокойство: "Нельзя так много отнимать драгоценного времени!". Я вскочила с места. Сразу же поднялись и Юрий Николаевич, и Лена. В прихожей обернулась у входной двери. Так же, как и при встрече, Юрий Николаевич тихо, с поклоном пожал нам руки.
Вернувшись из отпуска, я стала вникать в книги Учения Жизни, и все это время жила под знаком непременной встречи с Юрием Николаевичем в следующем году, и еще — в непреходящем состоянии Благодати.
Н.К.Рерих Пророк (Бэда-Проповедник) 1945г.
И вот в начале мая 1960 года я села в поезд Таллинн-Москва. В Москве я почувствовала себя совершенно одинокой в океане неизвестности. Со мной было письмо Юрию Николаевичу от Павла Федоровича, а в Москве — ни пристанища, ни вообще каких-либо знакомых, кроме Юрия Николаевича. Устроилась где-то на окраине Москвы в общем номере гостиницы "Алтай". Сразу же позвонила на квартиру Юрия Николаевича. Женский голос ответил, что он в Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина готовит выставку картин Святослава Николаевича. Туда и отправилась...
В вестибюле прямо на меня шел Юрий Николаевич. Остановила его, представилась гонцом из Таллинна и вновь почувствовала вину — опять начинаю отнимать драгоценное время у Юрия Николаевича. Однако не отступила. Он сказал, что на днях у него будут друзья из Риги, и я могу к ним присоединиться. Все же я попросила уделить время и мне одной. Так на следующий день пришла к Юрию Николаевичу днем. Его еще не было дома. Дверь открыла Людмила Михайловна. Она провела меня в кабинет, и мы поговорили, как старые знакомые, о том, о сём.
Юрий Николаевич Рерих на выставке картин Святослава Николаевича Рериха.1960г..
Пришел Юрий Николаевич. Очень утомленный. Надо сказать, что я не почувствовала себя посторонней, мешающей, ненужной. Он был такой же предупредительный, внимательный, но чем-то озабоченный. Мы посидели молча, но ничего подобного, как в прошлый раз, уже не могло повториться.
Неожиданно Юрий Николаевич сказал: « "Дхаммапада" отпечатана в типографии, но меня продолжают пытать — зачем издавать буддийские религиозные книги? Не успею на одном совещании объяснить, доказать, приглашают на другое. И там все то же самое. Но как же понимать другие народы, дружить, если не знать их культуру?».
Юрий Николаевич прочитал письмо и рукопись Павла Федоровича. Поговорили о нем, и Юрий Николаевич сказал: "Передайте Павлу Федоровичу, чтобы непременно продолжал писать. Когда-нибудь все это пригодится". Павел Федорович прислал со мной также сувениры для Юрия Николаевича и Святослава Николаевича — по записной книжечке в кожаных переплетах с эстонским орнаментом. Тогда мне казалось это бессмысленным. Но когда позднее увидела книжечку в руках Святослава Николаевича, поняла, как и таким великим людям ценны знаки внимания. И пожалела, что сама не была находчивой.
Через день я снова у Юрия Николаевича. Пришла пораньше, чтобы получить пригласительный билет на выставку картин художника Святослава Рериха. Юрий Николаевич спросил, сколько билетов мне нужно.
-"Один".
- "Почему один? Все хотят помногу".
-"Я одна. Пригласить некого".
-"Как некого? И знакомых нет?"
- "Нет". "Совсем нет?"
- "Совсем нет".
Он продолжал настаивать:
-"Неужели нет?".
Тогда я подумала, что приглашу, может быть, девушку из Сталинграда, с которой мы разговариваем в гостинице. И попросила два билета.
-"А где же Вы остановились?"
- "В гостинице "Алтай".
- "Где это?" –
"Рядом с гостиницами "Заря", "Восход", "Восток".
- "Заря, Восход, Алтай! Да, да, Алтай — это Заря, Восход!".
Кабинет Ю.Н.Рериха. Москва, Ленинский проспект,62. 1957-60гг .
Гости собирались и в столовой, и в кабинете. Юрий Николаевич представлял: "Кира Алексеевна из Таллинна...". Я всех видела впервые, кроме Гунты Рудзите. Когда сели за овальный стол, нас оказалось много. В крохотной столовой было тесно. Пили чай с пирожками. Я ни к чему не притрагивалась. Юрий Николаевич сидел напротив. Неожиданно взял в руки блюдо с пирожками и предложил мне. Вместо того, чтобы взять пирожок и поблагодарить такого чудесного душевного хозяина, от неловкости я схватила блюдо и поставила на стол. Есть ничего не могла.
Чувствовалось ласковое, приветливое отношение Юрия Николаевича ко всем. Среди гостей были Борис Алексеевич Смирнов-Русецкий и Виктор Тихонович Черноволенко. Они стали приглашать к себе в гости... В прихожей Юрий Николаевич ухаживал за всеми, подавая верхнюю одежду, помогая. И расставаясь, просил Бориса Алексеевича непременно проводить меня до того автобуса, который идет прямо к гостинице.
Святослав Николаевич Рерих и Девика Рани на открытии выставки 11 мая 1960г.г.
И вот открытие персональной выставки художника Святослава Николаевича Рериха — самой первой в Советском Союзе — 11 мая 1960 года в 16.00 в Музее изобразительных искусств им. А.С.Пушкина. Среди множества официальных лиц — Святослав Николаевич и Девика Рани. Но я и моя спутница стоим очень далеко в тесной толпе и едва что-либо видно. Потом она пробралась вперед, а я осталась на месте. Тесно, как в трамвае в часы пик. Наконец, художник со свитой проходит сквозь толпу в противоположном направлении, где надлежит перерезать ленту у начала экспозиции. Люди ринулись вперед. Стою растерянная на месте и вдруг вижу, что передо мной — Юрий Николаевич: "Идемте, я проведу Вас в конец экспозиции, где еще никого не будет". Рядом с Юрием Николаевичем академик Павловский. Мы быстро проходим в последний и, как оказалось, самый большой зал выставки.
Кира Алексеевна Молчанова на выставке картин С.Н.Рериха. 1960г.
Остаюсь одна среди пейзажей и людей южной Индии. Вижу красную раскаленную землю, муссонные облака, буйные порывы весеннего ветра. Чувствую пряный запах цветущих деревьев и головокружение. Я в знойной Индии!..
Толпа хлынула и в этот зал. Стало тесно и не видно картин. Святослав Николаевич переходит от картины к картине. Вокруг праздничный гул. И вдруг снова передо мной Юрий Николаевич! — "Ну, как?.. Вы уже познакомились с моим братом?" — "Что Вы! Я даже не предполагала, что это можно сделать!" — "Напрасно! Он был бы рад. Всегда рад каждой такой встрече". Я в смятении. "Хорошо, приходите тогда завтра, я познакомлю Вас дома!". Это было так же неожиданно, так же необъяснимо, как и появление Юрия Николаевича прямо передо мной в такой тесноте уже второй раз.
Какое счастье, я снова у Юрия Николаевича. Пришла с "Дхаммападой", которую купила в магазине "Академкнига". Юрий Николаевич удивился, что книга в продаже. Попросила автограф.
И вот входят Святослав Николаевич и Девика Рани. Они очень приветливы, душевны, внимательны. Юрий Николаевич счастлив, он светится радостью, нежностью, но сдержан в общении. Все ведут себя естественно и просто. Я чувствую себя среди близких людей. Голос Юрия Николаевича приятного чистого тембра, высоких и теплых вибраций звучит ровно. Отчетливая, изысканно безупречная дикция. Идеальная русская речь. Она лилась настолько естественно, плавно, что переход на другой язык в общении с Девикой Рани был незаметен. В этом человеке не было ничего, что не соответствовало бы его внутреннему содержанию. Стройность внешнего облика сочеталась с полной душевной гармонией. Это было воплощение совершенного человека. Это был живой идеал — идеал единения, умения любить и понимать любого.
Общаясь с Юрием Николаевичем, я убедилась, что будущее человечества небезнадежно, если высокая нравственность среди людей реальна. Ради такой красоты можно жить и нужно стремиться к самосовершенствованию. У нас есть будущее, истинно, — Светлое Будущее! Общее Благо возможно.
Юрий Николаевич, Святослав Николаевич Рерихи и Девика Рани-Рерих в Ботаническом Саду. Москва. Май 1960г.
Во время той встречи Юрий Николаевич пригласил меня опять в гости, уже вместе с Павлом Федоровичем, который должен был приехать на выставку
На неделе ездила в Троице-Сергиеву Лавру и в Абрамцево. В Лавре у меня случился обморок. Когда пришла в назначенный день к Юрию Николаевичу, в разговоре с домашними обмолвилась о происшедшем. За столом говорили и о Лавре, где побывали все. Юрий Николаевич неожиданно спросил, а почему мне стало там плохо. И Святослав Николаевич тоже поинтересовался, объяснив, что у них была знакомая, у которой в церкви обморок случался всегда на одной и той же молитве. Мне стало стыдно, потому что дурно было от истощения — экономила деньги, чтобы хватило на весь отпуск. Павел Федорович был необычайно вдохновлен, много говорил и даже жестикулировал. Таким я его никогда не видела — ни прежде, ни потом.
Юрий Николаевич пригласил нас прийти всех снова 21 мая. Встречу назначили на семь вечера. 21 мая 1960 года я приехала к Юрию Николаевичу минут за пять до назначенного времени. Позвонила. Дверь открыла Людмила Михайловна и, не предлагая пройти, сказала, что Юрий Николаевич ушел, чем повергла меня в крайнее недоумение. Говорю, что Юрий Николаевич не мог уйти, потому что он пригласил нас с Павлом Федоровичем к семи часам вечера.
Тогда она, наконец, сказала: "Юрий Николаевич умер". "Как? Этого не может быть!" "Да... умер в пять часов вечера. Скорая помощь уже констатировала это". Слышу голос Павла Федоровича. Что-то напевает, поднимаясь на четвертый этаж по лестнице... Мы так и стоим в дверях по обе стороны порога. Павел Федорович радостно здоровается и смолкает. Людмила Михайловна повторяет: "Юрия Николаевича нет больше с нами. Он умер".
Молчим. Наконец, она предлагает войти, и мы проходим прямо к Юрию Николаевичу в его крохотную спальню. Он всю жизнь предпочитал походную кровать. И видим его на раскладушке. Постояли в глубоком потрясении. Людмила Михайловна сказала, что днем у Юрия Николаевича было плохое самочувствие. Его подташнивало. Узнав об этом, они с сестрой подумали, что не пищевое ли это отравление, потому что в Индии у него когда-то было отравление подсолнечным маслом. Вызвали врача — знакомого гомеопата Мухина. Он побыл недолго и уехал. Лучше не стало. Вызвали скорую помощь, но было уже поздно..
Вскоре после нас приехали Святослав Николаевич и Девика Рани. Святослав Николаевич мгновенно прошел в спальню, потом Девика Рани. Затем она позвонила в Индийское посольство. Посол Кришна Менон приехал немедленно. Становилось ясно, что скоро Юрия Николаевича навсегда унесут из дома. Могут забыть про кольцо. Сказала об этом Павлу Федоровичу, и мы снова вошли в спальню. Павел Федорович снял кольцо и передал Святославу Николаевичу. С того момента Святослав Николаевич всегда носил это кольцо. В доме набралось множество разных людей. Девика Рани предложила мне остаться ночевать здесь с сестрами Богдановыми. На следующий день они предложили вообще перебраться сюда из гостиницы.
Святослав Николаевич стал отрешённо строгим и уехал в этот скорбный вечер вскоре после того, как увезли Юрия Николаевича. Мы с Павлом Федоровичем проводили его до машины у подъезда и вернулись наверх. Долго разговаривали с оставшимися, обсуждая будущее квартиры, её ценности – научной библиотеки, картин, антиквариата. Вокруг началось брожение умов и главное, что якобы Святослав Николаевич всё увезут обратно в Индию. Павел Федорович сразу же сказал, что научную библиотеку следовало бы оставить здесь и сделать доступной ученым.
Юрий Николаевич Рерих
23 мая 1960 года в 15.30 в Институте Востоковедения состоялась гражданская панихида, откуда все поехали на автомашинах и автобусах в крематорий. В 17.30 мы навсегда прощались с Юрием Николаевичем под реквием Моцарта... «Лакримоза».
Лицо Юрия Николаевича казалось живым и безмятежным. Я стояла впереди у самого барьера, отделяющего его от живых, и безутешно рыдала. Святослав Николаевич, в наглухо застегнутом под ворот черном костюме, был исполнен внутреннего величия.
Вернувшись, мы молча сидели в столовой и слушали пластинку с музыкой Вагнера к опере "Тристан и Изольда" - Вступление и смерть Изольды, которую поставил сам Святослав Николаевич, удалившись в кабинет.
Через несколько дней Ираида Михайловна и я ездили за урной с прахом Юрия Николаевича. Урна была поставлена в его спальне, и там Святослав Николаевич разделил прах на две части: половину оставил, половину взял с собой в Индию.
Могила Ю.Н.Рериха на Новодевичьем кладбище.
Эскиз памятника выполнен С. Н Рерихом
Святослав Николаевич начал переговоры в Министерстве Культуры СССР и Академии Наук СССР о судьбе научного и художественного наследия Рерихов, находящегося на квартире брата, сразу же после похорон Юрия Николаевича. Одно из совещаний с представителями этих учреждений проходило на квартире Юрия Николаевича. Я вела протокол, который передала Святославу Николаевичу. Он решил, что научная библиотека должна быть передана Институту Востоковедения для создания мемориального кабинета Юрия Николаевича. Картины и архив он тоже оставил в Москве.
Наблюдение за сохранностью библиотеки в Институте поручалось мне. Я должна была работать ответственным хранителем книг. Сначала Святослав Николаевич хотел поселить меня на квартире Юрия Николаевича вместе с оставшимися там сестрами Богдановыми, не имевшими опыта самостоятельной жизни. Но они уклонились от такого попечительства. (Приходили разные люди и влияли на них). И тогда Святослав Николаевич включил в свои условия передачи наследства предоставление мне отдельного жилья.
Так как совместное решение Министерства культуры СССР и АН СССР затягивалось и не могло состояться до отъезда Святослава Николаевича, он оставил им письменное изложение условий передачи наследства.
После того совещания на квартире Юрий Николаевича аспирантка Юрия Николаевича из Ленинграда М.И.Воробьёва-Девятовская и я приступили к составлению описи научной библиотеки.
Выставка картин Святослава Николаевича закрылась в Москве 3 июня и должна была переехать в Ленинград на три недели. Святослав Николаевич дал нам денег на поездку вместе с ними в Ленинград, где я жила у Маргариты Иосифовны и каждый день бывала в гостинице и на выставке вместе со Святославом Николаевичем и Девикой Рани.
25 июня все вернулись в Москву. Закончили опись научной библиотеки до отъезда Святослава Николаевича в Индию — 13 июля 1960 г. Опись ему передали. В Институте Востоковедения мне предложили написать заявление о приеме на работу, автобиографию и заполнить анкету. Поехала в Таллинн за трудовой книжкой. Когда вернулась через неделю, книги уже упаковывались без меня, а в Институте сказали, что не надо было приезжать — надо было ждать вызова... Жила я теперь уже не на квартире Юрия Николаевича, время от времени ходила по чиновникам — то в Институт Востоковедения, то в Министерство Культуры СССР. Безрезультатно. М.И.Воробьева-Десятовская сообщила, что Святослав Николаевич интересовался ходом событий через нее, хотел знать, что же происходит, был настроен решительно и готов поднять вопрос обо мне снова. Но она же советовала мне не идти против явно неблагоприятных обстоятельств. Так в конце сентября я вернулась в Таллинн и только тогда смогла написать, наконец, обо всем Святославу Николаевичу. Он ответил, что крайне удивлен случившимся...
Кира Алексеевна Молчанова на конференции, посвященной 110-летию Ю.Н.Рериха.2012г.
Юрий Николаевич Рерих общался с учеными и высокочтимыми ламами Востока, учился у них. Поэтому призываю молодое поколение учёных заниматься изучением не только научных востоковедческих трудов Юрия Николаевича Рериха. Накопленный им невероятный объем как научных, так и духовных знаний является синтезом, умением видеть целое. Вникание не только в научные труды Юрия Николаевича, но, одновременно, и осмысление его отношения к жизни сделает возможным по достоинству оценить благородство и подвиг жизни Великого Учёного и Великого Светоносного Человека Юрия Николаевича Рериха».(1)
_________________________
Последняя весть.
О.В.Румянцева, заведующая Мемориальный кабинетом Н.К.Рериха в Государственном Музее Востока, г.Москва.
Одна из учениц Юрия Николаевича Рериха рассказала совершенно потрясающую деталь, которую я забыть не могу.
Собрались они на занятие в назначенное время. Какие-то занятия Юрий Николаевич вёл в утренние часы, до работы, а какие-то — после работы. Это было, видимо, в утренние часы, потому что они его ждали. Их было несколько человек. Это была весна, май. А его нет и нет, нет и нет. И они стали говорить между собой: «Ну вот, как он уже успел измениться. Как быстро принял правила нашей игры. Такой был аккуратный, чёткий во всех своих поступках, а тут опаздывает. На него это не похоже».
И вдруг в открытое окно влетел белый голубь. К одному сел на плечо, вокруг другого покружил, к третьему подлетел, ещё на одного сел, потом опять полетал вокруг... То есть он подлетел к каждому, кто сидел за столом, а потом вылетел в окно. А вечером они узнали, что Юрий Николаевич умер.
Эту историю я забыть не могу. Это самое сильное из всего того, что мне за всё время о Юрии Николаевиче было рассказано, что так запало в душу...
Татьяна Яковлевна Елизаренкова, тогда молоденькая его ученица, сказала, показывая на сердце: «Я не могу о нём говорить, у меня это здесь... Это непроизносимо. Это у меня здесь. Здесь», — и слёзы градом...(2)
Картина Святослава Николевича Рериха "ПИЕТА", посвященная Юрию Николевичу Рериху. 1960г.
___________________
Л.В.Шапошникова, историк, востоковед, философ, первый вице-президент Международного Центра Рерихов, заслуженный деятель искусств Российской Федерации, канд. исторических наук, г.Москва.
СЛОВО О ЮРИИ НИКОЛАЕВИЧЕ РЕРИХЕ
«В 1974 году торжественно в Большом театре мы отмечали столетний юбилей Николая Константиновича Рериха. С этого юбилея началось официальное признание Рерихов.
Я каждый раз задаю себе вопрос: могло ли состояться это торжество, если бы не Юрий Николаевич и его жертва? И каждый раз отвечаю — нет. В какой-то степени я уже тогда была причастна к организации юбилея и могу сказать, что именно повлияло на решение правительства и высоких чиновников ЦК. В первую очередь, факт возвращения Юрия Николаевича на Родину и принятие им советского гражданства.
Без Юрия Николаевича многое бы не состоялось. Не состоялась бы, например, Центрально-Азиатская экспедиция, а если бы и состоялась, то не имела бы того важного результата, о котором мы теперь все знаем.
Юрий Николаевич Рерих в Центрально-Азиатской экспедиции.1923-1928гг
Три Рериха вышли на ее маршрут: Николай Константинович, Елена Ивановна и двадцатидвухлетний Юрий Николаевич, тогда еще начинающий востоковед. Несмотря на молодость, Юрий Николаевич взял на себя самое трудное. Блестящее знание языков хинди, монгольского, тибетского позволили ему общаться с местным населением на том уровне, который был необходим экспедиции. Кроме этого, он отвечал за охрану экспедиции и её безопасность.
Теперь мы знаем, через какие опасные районы проходил ее маршрут. В неспокойном Тибете ее участников окружали агрессивные племена, готовые в любой момент к нападению на экспедиционный караван. Юрий Николаевич был храбр и отважен. Когда караван остановился в пустыне Монголии перед городом разбойника Джа-Ламы, то Юрий Николаевич вошел в него первым, чтобы проверить, грозит ли оттуда какая-либо опасность каравану или нет.
Надо сказать, что Юрий Николаевич был по своему призванию военным. И интересовался военным делом профессионально. Когда в 1990 г. я разбирала в Бангалоре Рериховское наследие, переданное Святославом Николаевичем Советскому Фонду Рерихов, то обнаружила немалое количество серьезных книг по военному делу, принадлежавших Юрию Николаевичу. Теперь эти книги являются частью мемориальной библиотеки Рерихов, которая находится в нашем Международном Центре Рерихов.
Юрий Николаевич Рерих. Индия, Кулу.1930-е годы
Почти 10 лет Юрий Николаевич был директором Института Гималайских исследований, созданного Рерихами в 1928 г. в долине Кулу. И Институт был уникальным, как и его руководитель. Он создал новую концепцию деятельности этого комплексного научного учреждения, в которой сочетались древние достижения с современной наукой.
Институт Гималайских исследований объединил и гуманитарные предметы, и естественные: там были этнография и лаборатория по борьбе с раком, там были отделения ботаники, орнитологии и археологии. Концепция работы Института Гималайских исследований неизменно осуществлялась в жизни, пока существовал Институт (к сожалению, закрывшийся накануне Второй мировой войны)». (3)
Источники:
1.К.А.Молчанова Идеал Человека. Воспоминания о Ю.Н.Рерихе Электронная библиотека
Международного Центра Рерихов. /lib.icr.su/
2. Журнал "Восход", Изд СибРО, №8(280)/2017г.
3.Л.В.Шапошникова. Слово о Юрии Николаевиче Рерихе. Электронная библиотека Международного
Центра Рерихов. /lib.icr.su/node/773
Март 2025г. Составитель Татьяна Радея